Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Со всей страны организованно свозят зрителей на концерты, придуманные невесткой Лукашенко. Сколько за это платят налогоплательщики
  2. «Неважно, остаются работать или же уходят на пенсию». Нанимателей попросили предоставить данные по сотрудникам — для чего
  3. Чиновники рассказали, какие товары могут подорожать в ближайшее время. Поясняем, с чем это связано
  4. В беларусских тюрьмах заставляют носить разные бирки. Так уже делала раньше одна страна — и властям Беларуси не понравится сравнение
  5. Официальные профсоюзы бьют тревогу из-за пенсий и зарплат бюджетников. Что с ними не так
  6. Торговые войны, падение цен на нефть — каких курсов ждать в апреле: прогноз по валютам
  7. Что с деньгами, которые должен был получить фонд пропавшей Анжелики Мельниковой? Вот что узнало «Зеркало»
  8. В Беларусь пытались ввезти рекордную контрабанду взрывчатки. Вот что узнало «Зеркало» о водителе
  9. «Наша Ніва»: Муж беларусской журналистки за границей не единственный, кто имеет паспорт прикрытия
  10. «Ждем, когда появится». Бывший муж Анжелики Мельниковой рассказал, где сейчас он и дети и знает ли о местонахождении спикерки КС
  11. В ближайшее время Россия, вероятно, нанесет очередной массированный удар по Украине — ISW
  12. Кочанова возмутилась жертвой прав ради политики, но не вспомнила о репрессиях в Беларуси
  13. Беларусы используют лайфхак, чтобы быстрее получить шенген. Узнали, что за он


Россия использует взятых в плен военнослужащих ВСУ, чтобы создать напряженность в украинском обществе и посеять недоверие к власти. Об этом пишет Politico. Издание отмечает, что на фоне того, что обмен военнопленными с августа практически заморожен, находящиеся в российском плену украинцы начали массово звонить своим семьям и просить их протестовать против властей в Киеве.

Военнослужащие ВСУ, освобожденные в результате обмена пленными 31 декабря 2022 года. Фото: Андрей Ермак
Военнослужащие ВСУ, освобожденные в результате обмена пленными 31 декабря 2022 года. Фото: Андрей Ермак

Politico приводит рассказ 35-летней Валентины Ткаченко из Чернигова. Ее муж Сергей — солдат Национальной гвардии Украины — вместе со своим подразделением охранял Чернобыльскую АЭС и попал в плен 24 февраля 2022 года. Когда в конце марта российские военные отступили из Чернобыля и остальной части Киевской области, они забрали с собой Сергея и еще 167 военнопленных. С тех пор женщина ничего о муже не слышала, а 29 ноября 2023 года вдруг раздался звонок.

«Это был Сергей. Мы разговаривали всего три минуты. Мне не разрешили задавать ему вопросы. Как только я попробовала, он покачал головой и просто сказал „нет“. Вместо этого он продолжал говорить: „Валя, иди усложни жизнь Киеву. Киев не хочет нас принимать обратно”, — рассказала Ткаченко. — Затем он извинился и завершил разговор, пообещав перезвонить мне, если у него когда-нибудь появится такая возможность».

Представитель украинского Координационного штаба по обращению с военнопленными Петр Яценко рассказал Politico, что другие семьи, чьи близкие находятся в российском плену, получали аналогичные звонки.

«Человек больше года ничего не слышал от родственника, а тут звонит и говорит, что жив. Россияне готовы его обменять, но Украина ничего не делает. В последнее время эти звонки стали массовыми. Итак, мы поняли, что это кампания по вызвать недоверие к власти», — заявил представитель штаба.

Валентина Ткаченко считает, что ее семья, как и другие военнопленные, стали инструментами в политической игре.

«Я думаю, россияне хотят дискредитировать наше правительство. Люди измотаны, а родственники военнопленных выходят из себя. Они хотят устроить хаос», — замечает женщина.

Россия и Украина провели с начала войны 48 обменов — по данным украинской стороны, из российского плена вернулись 2598 человек. Однако с августа РФ по непонятным причинам заморозила этот процесс.

По последним данным, в российском плену находятся 4337 украинцев: 3574 военных и 763 гражданских.

Поскольку крупные обмены пленными заморожены, единственный способ, которым пленные солдаты могут вернуться на свою сторону, — это неформальный обмен на поле боя между командирами.

«К сожалению, такие спорадические обмены не могут заменить обмены на государственном уровне», — говорит Яценко.